Зухра
(татарская народная сказка)
В незапамятные времена жили, говорят, некие старик со старухой; жили и были.
Как ни родится у них дите на свет, так и помрет сразу. Ладно, родила однажды баба дочку. Назвали ее Зухрой. И красоты она была, говорят, неописуемой. Пуще всего старики сглазу боялись, оттого держали дочку взаперти, ни на улицу не выпускали, ни людям не показывали. А все ж таки знал народ об их поздней радости. Вот исполнилось дочке четырнадцать лет, и как-то в пригожий день занесло в избу соседских девчат: окружили они бабку, стали просить-умолять старую. Щебетали в голос:
— Бабушка, милая, отпусти Зухру с нами на озеро выкупаться!
Бабушка отвечает: — Что вы мелете? Нет у нас никакой дочки.
А те говорят: — Есть-есть, мы точно знаем.
Старая на своем стоит, не пускает дочку. Три дня кряду просят девчушки. Уступила в конце концов бабка. Одели Зухру, украсили, как могли. Сказала бабка:
— Смотри, долго не пропадай, побыстрее домой возвращайся.
Да-а-а, удивительно красива была дочка у стариков. Бегут дев чушки к озеру на окраине села. Разоблачаются вмиг и ныряют в воду. Платья свои на берегу побросали. Но вот, накупавшись, выходят они на берег, одеваются. И Зухра тоже выходит. Глядь, а на платье у нее лежит толстая, длиннущая Змея. Перепугались девчата, разбежались кто куда. И Зухра боится, к платью своему не подходит, плачет горько. Убежала бы, да как без платья пойдешь? От людей стыдно. Да в тот миг самый заговорила Змея человеческим голосом:
— Не плачь, Зухра, я тебя не трону, и платье свое заберешь, да только скажи мне, пойдешь ли за меня замуж?
Зухра ужаснулась.
— Батюшки, ты чего же это говоришь?
— Одно я тебе скажу: как исполнится тебе восемнадцать,— говорит Черная змея,— тотчас приду я и заберу тебя из дому, готовься!
Сказала Змея те слова свои и нырнула в озеро, только след кругами пошел. Осталась Зухра на берегу в страхе и растерянности. А как явилась домой, спрашивает у нее старуха-мать:
— Доченька, что с тобой приключилось? Побелела ты, как полотно, да и ни кровиночки у тебя на лице нету.
Рассказала ей Зухра все по порядку и говорит напоследок:
— За гадину эту черную ни в жизнь замуж не пойду, спасите, маменька, не то смерть моя наступит.
Говорит ей мать, старая бабка:
— Не печалься, детка, свет очей моих. Не для того я тебя на свет рожала, чтоб за гадину замуж отдать. Ничего, способ отыщем.
Ну, успокоилась Зухра.
День за днем, год за годом, растет у стариков дочка, вот уж и восемнадцать ей стукнуло. Избу свою они, памятуя о Черном змее, всю как есть чугунным забором обнесли.
Однажды вбегает Зухра домой перепуганная и кричит дрожащим голосом:
— Маменька, маменька, там змея идет.
Выскочили старики на улицу, смотрят: небо как в грозу потемнело, и весь белый свет словно бы вверх дном перевернулся. И кого только там нет на дворе: и аждаха, и пэри, и злые джинны, и змеи ползучие... Бросились хозяева обратно в дом, заперлись крепко. Обступили чудища избу со всех сторон, и раздался голос Черного змея:
— Ты, Зухра, слово свое не сдержала, не ждала меня, не готовилась. Вот я к тебе пришел, выйдешь ли, нет ли?
Отвечает Зухра:
— Нет, не бывать этому. Уходи откуда пришел!
— Не для того я сюда явился, чтоб с пустыми руками уйти; дорого мое время... Выйдешь?
Говорит Зухра:
— Нет, не выйду. И змей говорит:
— Что ж, тогда я тебя силой возьму.
И тут угол дома начинает в воздух подниматься. Перепугались старики до смерти. Подумала Зухра, что видно на роду у нее написано, и крикнула змею:
— Выхожу, выхожу, Черный змей.
В тот же миг опустился дом на прежнее место. Выпустили старики Зухру на улицу. Черный змей перед нею вьюном вьется, а вокруг темен воздух от всякой нечисти: пэри, джиннов и гадов ползучих. Свист и шипенье стоят неумолчные. Взмахнул Черный змей хвостом — и пропала вся нечисть.
Змей говорит:
— Пошли, милая, время настало. Зухра говорит:
— Пошли.
И двинулись они парою. Змей рядом скользит. Зухра споро вышагивает. До озера добрались. Змей говорит:
— Обовьюсь я вокруг тебя и в озеро нырну; ты не бойся.
Зухра говорит:
— Я не боюсь.
Прошел уже страх у Зухры.
Обвил змей ее на манер пояса и нырнул прямо в озеро. Долго ли коротко ли под водою плыли, пока двери какой-то не достигли. Открыл Змей ту дверь и вначале сам туда пролез. Потом и Зухру втащил. За дверью золотая лестница вниз ведет. Ударился Змей о ту лестницу раз и другой и обратился в молодого, стройного джигита. И сказал он Зухре:
— Ты не бойся меня, я ведь и сам из людского племени. Джинны меня украли еще ребенком. Превзошел я все их коварные хитрости и сам над ними падишахом сел.
Ожило сердце у Зухры от этих его слов: в ту же минуту влюбилась она в джигита.
Падишах молодой повел ее, владения свои показал. Чего только нету там! И все из золота да серебра. Вот поженились они немедля и зажили дружно. А джигит умный оказался, джиннам спуску не дает, трудятся они на него не покладая рук, а людям вредить и вовсе не позволяет.
Три года минуло и народились у них трое детей, один другого краше, как яблочки наливные. Все бы хорошо, да затосковала Зухра по отцу-матери, по родимой сторонке.
Вот как-то говорит Зухра мужу:
— Отпустил бы ты меня на пару недель в родимый дом. Я бы деток наших матери показала.
Падишах противиться не стал. Говорит ясене:
— Ладно, отправляйся, да захвати с собою злата, серебра сколько надобно, чтоб старики до смерти нужды не знали.
Взяла Зухра с собою много золота и серебра, и всех детей своих взяла с собою. Пошел падишах провожать ее с детьми да с поклажей. Дошли до лестницы золотой, ударился об нее трижды и обратился в Черного змея. Обвился вокруг них и вынес всех на берег озера. А когда попрощалась жена и собралась уходить, спросил змей у Зухры:
— А как возвращаться будешь, ведомо тебе? Зухра говорит:
— Нет, не ведомо.
— Скажешь только: «Падишах джиннов, явись передо мною!» И я появлюсь тотчас. Только смотри, не проговорись. Если проговоришься, погибну я.
Ушла жена. Добралась до дому. Обнялись, поплакали на радостях, одарила она родителей серебром-золотом, внучатами порадовала. Отдыхают они теперь в свое удовольствие. Как остался день до возвращения, начала Зухра собираться, готовиться. По мужу своему, падишаху джиннов, сильно истосковалась, хочется ей быстрее к нему попасть. Только доняла ее мать расспросами, и открыла Зухра тайну: так, мол, и так надобно сказывать, и явится мой супруг в образе змеи.
Вот легла она спать перед дорогой и детей уложила, а мать, баба старая, говорит себе: «Нет, не пущу ее обратно к гаду черному. Пусть со мною живет».
Ровно в полночь взяла она острую саблю и сама пошла к озеру.
Говорит старая:
— Падишах джиннов, явись передо мною!
В колыхнулось озеро и выполз на берег Черный змей. Не успел он и голову поднять, взмахнула старая булатной саблей и снесла ему голову. Завертелся Змей и вытянулся, как палка, мертвый. А бабка бросилась в свою избу, легла тотчас и захрапела.
Поднялась Зухра чуть свет, стала в дорогу собираться, а мать ей говорит:
— Не торопись доченька, все одно назад воротишься. Зухра говорит:
— Нет-нет, маменька, прощайте, не поминайте лихом.
Собрала она детей своих и отправилась к озеру. Не терпится ей мужа своего любимого скорей увидать. Вот и до озера дошла. И крикнула, что есть мочи:
— Падишах джиннов, явись передо мною!
Нет никого, пусто. Чуть погодя крикнула она еще раз, потом еще и еще — нет Черного змея. Растерялась Зухра. Над озером черный туман висит, тишина мертвая. Глянула она невзначай под ноги, а там его голова валяется. Закричала она дурным голосом, упала и заплакала горько, обняв ту голову. Поняла Зухра, как все оно было, поняла тогда, как ее предала родная мать. Встала Зухра, отыскала тело Черного змея, вырыла она с детьми яму. Хоронили они падишаха джиннов — слезами горючими обливались. После того взяла Зухра одного своего дитятю и, плача и сетуя, бросила его прямо в небо.
— Ступай, родненький, обернись там соловушкой, утешай людей своею чудесною песней.
И обернулось ее дитя соловушкой и прочь улетело. Взяла она второго на руки:
— Ты, детонька, свет очей моих, ласточкой обернись, пусть люди восхищаются ловкостью твоей.
Обернулось дитя быстрой ласточкой и прочь улетело. Взяла она третье свое дитя на руки и долго плакала на него глядючи.
— А ты, золотце мое, обернись мудрым скворушкой, кому все языки на свете ведомы.
Улетел скворушка. И тогда встрепенулась Зухра раз и другой и сама обернулась сизой голубкою.
Вот так, говорят, повелись на свете соловьи, ласточки, скворцы и сизокрылые голуби.
Пишите: muzyka ( собака ) inbox.ru |
|
|