Волынки в этнической культуре народов Волго-Камья

Макаров Г.М.

<…> На изучение и идентификацию музыкальных инструментов ушедших исторических эпох направлены и публикации автора данной статьи. Они, в своей основе, обращены на разработку проблем историко-стилевой стратификации, практической реставрации, на восстановление и возвращение исторических инструментов Волго-Камья. В них мы опираемся на классическую схему деления культуры, в данном случае, в татарской, на следующие исторические периоды: I — древний период (до IX в.); II — средневековый период (IX—XVIII вв.); Ш — новое время (Х1Х-ХХ вв). Внутри этих периодов, с наличием разнообразных по происхождению и стилю явлений, нами выделяются характерные, доминирующие черты, которые выражаются в следующем:

1. Для древнего периода характерна совокупность музыкальных традиций доисламского (дохристианского) периода истории Волго-Камья, которую можно представить как материковую часть, основной этнический фундамент культуры;

2. Для средневекового периода доминирующее значение имеют связи с общеисламской музыкально-поэтической и инструментальной культурой;

3. Для нового времени характерно преобладание интересов, направленных на развитие общих связей с европейскими традициями музыкальной культуры и музыкального инструментария».

Культура Волго-Камского региона в древности и средневековье входила в центрально азиатский этнокультурный ареал, где многие явления и история культуры народов, живущих на этой территории, были взаимосвязаны. В позднесредневековый период Волго-Камский регион вошел в культурно-информационное пространство Европейской цивилизации, составив его восточный ареал.

<…><…> В основу данной статьи легли новые полевые исследования и дальнейшее углубление теории и истории развития язычковых инструментов в традиционной культуре региона.

<…><…> У народов Волго-Камского этногеографического региона многие проявления материальной и духовной культуры имеют близость и генетическую общность, это связано с близкими условиями их исторического формирования в древности и средневековье. К одному из древнейших и характерных проявлений культуры Волго-Камского региона необходимо причислить наличие цельного феномена волыночно-барабанных традиций. Анализ конструкции инструментов, а также особенностей музыкального содержания волынок Волго-Камья, были проведены Н. И. Бояркииым, О. М. Герасимовым. Проблеме волынок Волго-Камья, как явлению общерегионального характера, уделил внимание в своих исследованиях В. И. Яковлев, который подтверждает древность конструкций этих инструментов в Волго-Камье, а также описывает нововведения, появившиеся в последнее время в результате воздействия на них волыночной культуры европейских народов. Вслед за С. М. Михайловым, А. Л. Масловым автор полагает, что наиболее древним видом этого вида инструментов в Среднем Поволжье были волынки-пузыри без бурдонной трубки, с двумя мелодическими дудками. В. И. Яковлев считает, что игровые трубки Волго-Камских волынок типологически схожи с парными шалмеями-нюди мордвы, олым-шувыр мари, куро-чипсон удмуртов. Тин волынки с бурдонной трубкой не характерен для культуры Волго-Камья и он в единичных случаях отмечен лишь в наше время как влияние европейских традиций волынки.

<…> <…> К началу нынешнего века у народов Волго-Камья волынки-пузыри наличествовали в разной степени сохранности, которые имели тенденцию к затуханию и исчезновению. Слабая сохранность и отсутствие дальнейшего развития волынки была связана с необратимыми процессами разрушения староэтнических общинных традиций народов края, которые возникли с появлением капиталистических социально-экономических отношений. В отношении ранней истории культуры края надо предполагать, что волыночные традиции в Волго-Камье в древности и средневековье имели не локальный и узко этнический, а общерегиональный характер. Волынка была известна всем этническим образованиям Волго-Камья: финским, угорским, тюркским. Особую роль в сохранении древних Волго-Камских волыночных традиций, как проявления художественного наследии общерегионального уровня, сыграли мари, чуваши, а также мордва (искусство игры на нюди), в культуре которых они сохранились до нашего времени.

Правомерен вопрос, в какой мере волыночные традиции отразились в сохранившейся культуре поволжско-финнских (удмуртов, мари, мордвы) и тюркских (чуваши, татары) народов края и имеется ли у них общий музыкально-стилевой пласт напевов и наигрышей, подходящих для исполнения их именно на волынке. Какими были волыночные традиции у вышеназванных народов в разные периоды истории, как складывалась их дальнейшие судьбы. Имелись ли аналогичные традиции у раннесредневековых угров Поволжья и Приуралья. На эти непростые вопросы ответить конкретно и однозначно на сегодняшний день довольно сложно. Для этого требуется более детальная разработка этих вопросов и дальнейшие специальные исследования.

Свое определенное место в решении этого вопроса занимает татарская культура, древнее обрядовое искусство которой находилось в центре этно-культурных и политических событий Волго-Камского региона и в естестве генетических связей с музыкальным стилем этнической музыки народов Волго-Камья. Считается, что примерно с VIII века угро- и тюркоязычные этнические группы, прибывшие сюда из пояса степной культуры и, перейдя на оседлость, сформировали свои характерные позиции в Волго-Камье. Здесь следует оговорить, что, поменяв степной кочевнический на оседлый тип хозяйствования, угорская и тюркская культура усваивала местные, основополагающие традиции оседлой культуры, но по мере возможности сохраняя свой старый багаж культуры и искусства. Как местные финны, так и угры, тюрки края имели в это время достаточно ощутимые компоненты скифо-сарматских традиций. Эта общность сближала тюрков, угров и финнов.

Тюрки края, то есть проточуваши и прототатары, как и местные финны, угры, имели, по логике, в своей древней культуре довольно схожий комплекс музыкальных традиций, куда в качестве компонентов входили и музыкальные инструменты, в том числе и пузырь (волынка). Реальность татарской культуры такова, что обрядовый слой татарской этнической музыки, имевший общие черты с Волго-Камским типом культуры, был вытеснен музыкальной лирикой нового типа (с середины XIX вв.). Известно, что новотатарская музыка сформировалась в тесном взаимодействии с приуральским тюркским (возможно ногайским, башкирским) типом орнаментального музыкального стиля. Обновление татарской культуры сопровождалось забвением комплекса музыкальных традиций волго-камского типа, с одновременным включением в обиход новоевропейских бытовых музыкальных инструментов типа скрипки, гармоники, мандолины. Поэтому, ключевую позицию в выяснении особенностей волыночных традиций татар Волго-Камья занимают материалы по культуре татар-кряшен. Ибо кряшены сохранили основополагающие особенности этнической общинной музыкальной культуры татар Волго-Камья, а также старые генетические связи с комплексом культуры чувашей, остальных народов поволжско-финской группы (удмуртов, мари, мордвы). В русско-татарских словарях, в том числе и в современных, понятие волынка однозначно переводится как сорнай. Однако в исследованиях но традиционной музыке татар волынка, как явление этнической инструментальной культуры как древнего, средневекового и нового времени, до сего времени специально не рассматривалась. Некоторые мысли по этому поводу были выражены музыковедом М.Н. Нигмедзяновым. Им было замечено, что бытописатель России академик Г. Миллер описал характерный для татарского населения Поволжья середины XVIII века «инструмент татарская волынка, которая по-татарски называется сурнай». Вместе с тем М. Н. Нигмедзянов воздержался от конкретной историко-типологической идентификации этого инструмента как относительно системы традиционной инструментальной культуры Волго-Камского региона, так и шире, в системе волыночных традиций ближневосточного, центральноазиатского, европейского этнокультурных пространств. Это случилось, по всей вероятности, из-за отсутствия достаточных научно выверенных сведений у автора о волынке-сурнае к 1960 годам применительно к татарам и другим, родственным в культурном отношении народам Волго-Камского региона. В связи с этим М. Н. Нигмедзяновым было высказано следующее замечание: «Не вполне ясно, что имел в виду Г. Миллер, говоря о сурнае. Сурнай (зурна) — восточный тростевой музыкальный инструмент, а волынка — духовой инструмент многих народов с воздушным резервуаром, имеющий совершенно иную конструкцию... не вполне ясно, бытовала ли среди казанских татар волынка (или зурна) в XVIII веке». Осторожность М.Н. Нигмедзянова в оценках и ссылка на неясность понять можно. Ибо факт в единичном виде, хотя и приведен таким авторитетным исследователем как Г. Ф. Миллер, был недостаточен для каких-либо обобщающих утверждений. Здесь требовались дополнительные целевые изыскания в форме фольклорно-этнографических экспедиций по Волго-Камским народам (этническим группам татар, чувашей, мари, удмуртов и мордвы), также и изучение специальных работ, посвященных географии традиционных волынок, имеющихся у народов, как в Азии, так и в Европе.

Очевидно, что судьба волыночных традиции в староэтнической культуре татарского народа и их изучение сложилась весьма непросто. Ввиду полной не изученности данного феномена эти традиции татар никак не отмечены в современной этномузыковедческой литературе. Мы считаем, что живые формы исполнительства на волынке-пузыре в этнической (донационалъной) культуре татар-мусульман полностью исчезли уже к концу XVIII века. У некоторых групп татар-кряшен левобережных районов Камы, в этнокультурном плане дольше сохранивших элементы древнего искусства, они исчезли лишь к середине XIX века. Поэтому до сего времени в устной памяти старожилов некоторых кряшенских сел, родившихся в конце ХIХ — самом начале XX века сохраняются слабо просматриваемые следы наличия волыночных традиций кряшен.

Мы полагаем, что волыночным традициям татар можно придать на сегодня статус утерянных. Подобная утеря отразилась и в том, что появился прецедент психологического барьера познания этого феномена музыковедами-исследователями — представителями современного татарского социума, несмотря даже на наличие определенных исторических и фактических материалов. Поэтому вопросы о реставрации и применении этого инструмента в музыкальной практике, а также исследование его в музыкально-культуроведческом аспекте, которая была бы направлена на выяснение отношения волынки к традиционной культуре татар, значительно затрудняется. Кроме того, это связано с устоявшимся мнением о необходимости первоначального изучения явлений традиционной культуры исходя из музыковедческо-описательных приемов познания, основанных на конкретно осязаемых полевых этнографических материалах. Но таких материалов у татар не сохранилось. Поэтому здесь необходимы методы весьма непростых абстрактно-логических операций, предполагающих ретроспективный анализ и привлечение материалов по явлениям этнической культуры Волго-Камского региона и, шире, тех крупных, историко-культурных ареалов древности и средневековья, в информационную сферу оборота которых входило и Среднее Поволжье.

Одним из вопросов, который до сего времени остается открытым, — вопрос о происхождении древних названий поволжской волынки. Исходя из материалов исследований истории культуры народов Поволжья традиции игры и сама волынка-пузырь были известны со следующими названиями: средне-волжским татарам — сорнай, шыбыр, кубыз, бызгы; марийцам — шувыр; чувашам — сарнай, шаппар; удмуртам — быз; мордве — фам, уфам, пувама. Наиболее широкой географией распространения в Волго-Камье обладают четыре варианта названий, которые присутствуют и в диалектах татар-кряшен.

Сурнай — сорнай (тат.), сарнай (чув.). В Среднем Поволжье с понятием сурнай связаны культуры тюрков края (татары, чуваши), прежде всего — различные виды язычковых духовых инструментов, в том числе и волынки.

Среди народов Востока инструменты волыночного типа известны с древних времен. Их названия имеют многообразные формы и варианты. Однако в музыковедческих работах применяются в основном унифицированные термины, а местные диалектные названия волынок в научный оборот вводятся очень ограниченно и остаются вне поля зрения исследователей. К сожалению, в большинстве этномузыковедческих работ наблюдается терминологическая унификация, что существенно искажает природу содержания и изучение происхождения различных проявлений культуры. Это сужает возможности их историко-сравнительного изучения. В арабо-иранской культуре чаще встречается литературные названия волынок наиэнбан и наимизмар. Однако в диалектах, например у арабов Сирии в значении волынка встречается и название сурнай. Поэтому, обозначение волынки термином сурнай в Волго-Камье может считаться закономерным отражением аналогичных народных, этнических традиций, пришедших с Востока в древности. Это подтверждается и материалами азербайджанской культуры. В азербайджанском литературном языке волынка известна как тулум. В диалектах она известна и как тулуг зурнасы (бурдючная зурна). В основе этого более древнего названия лежат два слова:

1 — тулум/тулуг, означающий бурдюк, в монгольском языке — тулам, означающий мех для вина;

2 — зурна/сурнай, означающий музыкальную трубку. Названия волынки у многих народов Востока двухсоставные и связаны с понятием «кожаный мешок» и «игровая трубка». В монгольском это, например, хоорогт цуур, что означает кузнечный кожаный мех — хоорог и игровая трубка — цуур. Здесь нужно отметить полное совпадение понятий мех гармоники или просто кожаный мех — кюрек в татарском языке с монгольским хоорог. Понятие цуур [сур] в монгольском языке соответствует варианту названия сур/сурнай в татарском языке.

Понятие сорнай широко известно всем группам татар, как пастушеский инструмент. В значении же волынки-пузыря сведения очень ограничены, но они имеются. Так, в мордовско-кряшенском селе Казябаш (Васильевка) Альметьевского района знали о существовании в прошлом традиций игры на пузыре татарами-кряшенами. Сведения о них весьма примечательны. Поздней осенью, во время помочей по убою и заготовке мяса на зиму (сугым омасе), при разделывании туш старики не упускали случая напомнить присутствующим молодым людям, что из мочевого пузыря раньше изготавливали музыкальный инструмент сурнай (сорнай). Он имел две игровые трубки (камыш сорнай), на которых можно было играть не только в комплексе с мешком, но и вынув их из пузыря. Из исторических преданий этого села известно, что они прибыли сюда из села Бисипово Лякинского прихода Мензелинского уезда (эти сведения сообщены Васильевым Д.М., лично и неоднократно слышавшим разговоры о пузыре-сурнае от старожилов села и от своего деда Васильева Гурия Николаевича, Гюржи карт, 1903 г.р.). В этом селе играли на подобном же инструменте и мордва. Еще свежа в памяти старожилов села игра профессионального мордовского пастуха Ашлаева Пахома (1893-1941) на инструменте нудей.

Редчайшие факты имеются и в устной памяти жителей кряшенских селений юго-восточного региона. Память о наличии в прошлом музыкального быта волынки-пузыря отмечена в кряшенской слободе г. Абдулино Оренбургской области. Рассказ известного знатока старины, преданий и сказок Минеева Александра Ивановича (1903 г.р.), зафиксировал исследователь-краевед и журналист Васильев Д.М. в 1978 году. Минеев А.И. рассказывал о волынке-пузыре, который изготавливали из бычьего мочевого пузыря (сидек куыгы). Об использовании сурная в музыкальном быту он знал по памяти из рассказов о старине, услышанных им в детстве. Жители этой кряшенской слободы города Абдулино, по имеющимся у них преданиям, прибыли сюда из бассейна реки Ик.

При изучении истории происхождения сурная-волынки важен следующий факт. В татарском и чувашском языках понятие сурнай известно и как волынка-пузырь, и как название игровой трубки этого пузыря. Это название и сам язычковый духовой инструмент известен и распространен у всех тюркских народов, имевших в прошлом активные контакты с культурами народов Среднего и Ближнего Востока.

Определенное значение в изучение происхождения древнего волыночного искусства Волго-Камья и его связей с Востоком вносят данные мордовской культуры. Известно, что мордовский народный шалмей — двойной кларнет из двух скрепленных полых тростниковых дудок или из птичьей кости, называется нюди/нудей. Искусство игры на этом инструменте генетически связано с Волго-Камской волынкой. Нам представляется показательным то, что название нюди/нудей имеет параллели в древней культуре индоиранских народов. Так, в санскрите, понятие надо, также как и мордовском, означает камыш, тростник. В санскрите, кроме того, надака — трубчатая кость, и нада — рев, ржание. В древних текстах ведической цивилизации упоминаются флейты под названием нади.

Наглядным примером, показывающим вектор древних связей культуры Волго-Камья, является и общая классификация волынок народов Евразии. В нем четко просматриваются два их основных вида:

1 — волынка, у которой кроме мелодической трубки имеются трубки с постоянно звучащим бурдоном. Она характерна для традиционной музыки европейских народов;

2 — волынка с двойной (парной) мелодической дудкой, которая не имеет бурдонные трубки. Она характерна для народов Востока.

Из исследований по волынкам Поволжского региона видно, что волго-камский тип полынок относится ко второму, восточному типу этого инструмента. Отсюда очевидно, что истоки ее происхождения связаны с древними культурами пародов Востока. Это и закономерно, ибо Волго-Камье с древнейших времен входило в северо-западный ареал Централеноазиатского этнокультурного пространства.

<...>Характерным признаком, усиливающим предположение об общих генетических корнях Волго-Камских и Ближневосточных волынок, является и наличие характерного ложа, в котором закрепляются мелодические трубки волынок.

Рассмотрим и другие варианты названий татарских волынок на уровне диалектов этнических групп не только татар, но и других народов, связанных с ними в этнокультурном отношении. Если в этноинструментоведческой литературе сведений о шувыре и шаппар'е и других пузырях-волынках народов Волго-Камья достаточно, то материалы о пузырях-волынках татар-кряшен и варианты их названий нами рассматривается впервые.

Шыбыр — шыбыр (тат.), шаппар (чув.) и шувыр (мари) — широко распространенный вид названия волынки-пузыря в Волго-Камье (у тюрков и финноугров одновременно). Это связано, возможно, с его сравнительной древностью по отношению к другим вариантам названий волынки-пузыря в регионе. Определенную ясность в вопросе причастности волынки к этнической культуре татар-кряшен вносят материалы по филологии и этнографии, собранные учеными-миссионерами прошлого века. Таков, в частности, в «Татарско-русский словарь» Н.Остроумова, где основной материал по лексике собран у татар-кряшен Мамадышского уезда. В словаре имеются сведения о традициях игры па волынке (пузыре) под названием шыбыр у крещеных татар в первой половине XIX века. В подкрепление этому имеются также упоминания о названии плясового наигрыша «Шыбыр кдена» («Под наигрыш пузыря») у крещеных татар села Тавели Чистопольского уезда, который исполнялся на гармонике или скрипке.

В этноинструментоведческих работах марийских исследователей происхождение название шувыр связывается именно с понятием «пузырь» — шувыр, шондо шувыр («мочевой пузырь»). Критическое изучение этимологии этого термина необходимо для уточнения истории культуры мари, татар, чуваш, а также всего региона, ибо термин шувыр (либо его фонетические варианты) в значении «мочевой пузырь» отсутствуют в языках финноугорских народов, даже волго-камских. Поэтому имеется необходимость в нахождении первоисточника происхождения термина шувыр и определить эпоху, уточнить исторические условия, способствовавшие происхождению этого термина. Наши попытки найти понятие шувыр и его фонетические варианты в прямом значении «мочевой пузырь» в словарях финноугорских и индоиранских языков привели к достаточно сложной и двойственной ситуации.

Первая версия этимологии, предлагаемая нами, объясняет происхождение термина шувыр с позиций индоиранских языков, как проявление ностратического слоя древней лексики, а другая версия, подтверждает местное происхождение с помощью материалов финноугорских языков, хотя их корень может содержать индоиранскую основу. Рассмотрим их.

а) Первая версия. Наше знакомство с древним инструментарием Среднего и Ближнего Востока привело к мнению, что одним из источников прототипа названия Волго-Камской волынки-пузыря мог быть широко распространенный духовой инструмент типа шалмея, который имеется у многих народов Среднего и Ближнего Востока. Это: древнеперсидские виды шалмеев — шейпур, шайпур, армянский — шепор, шепора, сирийское шифора. Эти названия в своей основе восходит к понятию растение, тростник, полая трубка, полая кость, а именно сабр/шабр/сабз/сопл и являются ностратическим слоем лексики многих языков Евразии. Если принять вышеизложенное за основу, то возникновение термина шувыр как название мочевого пузыря в марийском языке можно связать с предполагаемой нами версией о вторичности названия шувыр — мочевой пузырь в марийском языке. Оно могло появиться одновременно с приобретением марийцами духового инструмента изготовленного из мочевого пузыря под названием шувыр от одного из восточных культур в древности. Понятие шувыр могло войти в марийскую лексику в эпоху распада финноугорского единства и тесных этнокультурных связей с местными, достаточно сильно иранизированными в культурном отношении тюрками Волго-Камья. Кроме мари этот термин не известен остальным финноуграм. В Волго-Камье его знают тюрки региона: чуваши и татары. Однозначно и то, что варианты названия шаппар (чув.) и шыбыр (тат.) также убедительно не этимологизируются с позиций тюркских языков. Приведенные варианты вместе восходят, очевидно, к общему древнему прототипу. Известно, что в древности, в раннетюркскую, и даже в более раннее время, в скифо-сарматскую эпоху, Волго-Камье находилось под большим влиянием культурно-информационного пространства древнего иранского мира. Тогда происходил активный культурный взаимообмен Волго-Камского региона с южными цивилизациями. Поэтому имеется обоснование для предположения о первоисточнике для Волго-Камской волынки-пузыря в культурах народов древнего иранского мира. Этот шаг является подступом к совершенно новой теме ранних (древних) связей музыкальной культуры Волго-Камского этнокультурного региона с индоиранским миром.

б) Вторая версия. В волгокамских финских языках (в удмуртском, мордовском, коми) понятие шувыр в значении «пузырь», «мочевой пузырь» отсутствует. Он имеется только в марийском языке. В удмуртском языке мочевой пузырь будет кизь пуйы, где пуйы означает понятие сума/сумка. В исследуемом регионе все же имеются случаи перехода исконного, старого названия мочевого пузыря в название волынки этого народа, где они сохранили свою первичность названия. Нечто схожее имеется в мордовской культуре, где один из вариантов названия волынки связан с понятием мочевой пузырь. Это фам/уфам. Надо сказать, что исконность (первичность) мордовского варианта (фам) подтверждается наличием его вариантов в других древних языках, в частности в материалах индоиранских языков. В языке хинди, например, «мочевой пузырь» будет пхаукня, а в таджикском «пузырь» будет пуфак. Их можно соотнести к позициям мордовской фонетики пуфам и найти в них общность происхождения. Здесь наглядно просматривается их древние связи.

Нечто схожее можно проследить и в удмуртском языке. Возможно, что эти материалы станут ключевыми для понимания происхождения термина шувыр. На удмуртском языке понятие шобыртем, шобырет будет покрытие, покрышка, кожух. Близкими по значению идут понятия, обозначающие верхнюю распашную одежду удмуртов — шабур, чувашей — шупар, у мари шобыр, шовыр. У кряшен и татар такую одежду называли чыба, чыва. Мы считаем, что отсюда можно объяснить происхождение названий шыбыр, шовыр и шаппар. Мы предполагаем, что они в одном из древних волго-финских диалектов, когда-то могли означать оболочку, «кожух» мочевого пузыря. Не исключено, что эта, вторая версия, является более правдоподобной.

Кроме проблем происхождения названия волынки-пузыря важными являются и вопросы по уточнению появление этого типа инструмента, с характерной конструкцией, в Волго-Камье. Его возникновение в крае можно датировать временем тесных культурно-экономических контактов Волго-Камья с древними цивилизациями Среднего и Ближнего Востока, которые были интенсивны в эпоху скифо-сарматов, а также во времена ранних тюркских каганатов. Далее эти контакты продолжались и через культуру иранизированных в культурном отношении ранних тюрков Средней Азии, принесших с собой о Поволжье и передавших местным этническим культурам обилие древних ближневосточных и индоиранских слов, понятий, явлений культуры.

Подтверждением возможности индоиранского происхождения поволжских названий шувыр, шыбыр служит обилие индоиранизмов в финноугорских языках, даже таких, каких нет в некоторых современных тюркских языках. Например, в удмуртском языке понятие «звук» — куара, соответствует свара в санскритском, в мордовском «пастушескоя труба» дорама, а по материалам афганского турум — это «горн», «труба музыкальная», двойной кларнет мордвы нюди — к санскритскому нади (полая кость, флейта).

Кубыз. Своеобразна судьба названия волынки-пузыря у татар-мусульман и татар-кряшен Арского, Балтасинского районов Республики Татарстан. Хотя традиции игры здесь не сохранились, но местное население помнит и знает, что волынку татары называют кубыз (и кряшены, и мусульмане). Так, в татарско-марийской деревне Шурабаш Арского района Татарии марийцы называют волынку шувыр, а татары — кубыз. То же самое и в кряшенских селах Сердабаш, Дурга. Термин кубыз здесь довольно устойчив и имеет признаки традиции. Кроме татар это название известно и удмуртам. География распространения термина кубыз у удмуртов шире, чем у татар. У удмуртов оно звучит быз. По нашему мнению, это название перешло к удмуртам от татар непосредственно или же через посредников-мари, хотя сведений о марийском варианте названия волынки-пузыря — быз не имеется. Дело в том, что быз является укороченной формой слова кубыз, что исходит из закономерностей марийского и удмуртского языков, где первоначальные согласные звуки в словах часто не произносятся (ср.: удм. у ‘мурт — удмурт; камыш — омыж).
Термины кубыз (тат.), ковыж (мари), быз (удм.) — имеются в районах татарско-марийско-удмуртского пограничья (Арский, Балтасинский районы) и в целом в Волго-Камье. В реальности они имеют фонетические варианты и применялись в качестве названий нескольких типов инструментов. Это:

а) варган — общетатарское название кубыз, в диалектах кряшен Икско-Сюньского бассена зафиксирован как кубызгы;

б) древний смычковый инструмент, а также кустарная скрипка — имели аналогию с татарским (общекипчакским) названием — кылкубыз, кубыз, марийским — ия ковыж, удмуртским — кубыз, в диалектах елабужских кряшен — кугыз;

в) волынка — некоторая схожесть в протяжном звучании смычкового ведения звука с волыночным обусловили, видимо, причину обозначения пузыря-волынки локальным термином быз, кубыз;

г) гармоника — схожесть в протяжном звучании, как у волынки или скрипки стало, видимо, причиной обозначения гармоник термином кубыз у ряда подгрупп татар-кряшен;

д) вид примитивного кларнета — понятие кубыз в значении духового инструмента у татар, то есть «дудки» — зафиксирован в одном из самых полных татарско-русских словарей XVIII века (сост. уроженец крещено-татарского села Апазово священник А. Троянский). Связь этого ценного свидетельства с волынкой и его составляющей «игровой дудкой» очевидна, ибо все типы названий волынок народов Волго-Камья так или иначе связаны с наименованиями игровых трубок. Вариант этого термина в значении небольшой свистковой дудки, с названием куыз, до сего времени сохранился у кряшен Заинского района. Эти данные нами были записаны со слов канд. ф. н. Николая Демьяновича Григорьева (1931 г.р.), уроженца д. Малый Багряж Заинского района Республики Татарстан. Сказанное подтверждаются и данными материалов о диалектах узбекского языка (музыкальный рожок — кубизма, сурнайча, пастушеский рожок — чупон кубизчаси). Эти данные типологически близки к игровым трубкам волынок — язычковым шалмеям народов центральноазиатского этнокультурного круга. Употребление названия кубыз/кобыз в отношении разных инструментов имеется и в таком авторитетном труде как «Сравнительный словарь турецко-татарских наречий», где в одном из его значений обозначено и понятие род волынки или всякой дудки.

Таким образом, понятие кубыз/куыз/кугыз/кубызгы имеет большое разнообразие значений и в культурах, этнических групп татар Волго-Камского региона.

Ближайшей соседней этнической культурой Волго-Камского региона, в которой имелась древняя и примитивная по устройству волынка, является Казахстан. Их волынка также отличается от европейских образцов и близка к волгокамским по всем параметрам. Казахи, являющиеся тюрками-кочевниками, с древнейших времен живут в соседстве с народами Волго-Камья. Одно из редких описаний казахской волынки-пузыря имеется в этнографическом очерке П. Юдина «Киргизы». По этому источнику выясняется, что «казахская волынка состояла из двух коротеньких дудочек из камыша, приделанных к бычьему пузырю, а извлекаемая музыка по звучанию напоминала звуки волынки». Это редкое и очень ценное известие. Оно косвенно показывает закономерный путь исторического происхождения древней волынки-пузыря Волго-Камья от культур южных цивилизаций.

Упоминает о волынках казахов и автор «Словаря татарского языка», некий «частный поверенный» И. П. Березгин, который издал свою книгу в г. Уральске. В ней, на самом деле, приводятся слова из двух языков: татарского и казахского. При составлении словаря он использовал и материалы словарей Л.Будагова, С. Кукляшева, но, вместе с тем, включил и свои собственные лексические изыскания, собранные им в Уральске. Вызывает интерес наличие сразу двух местных терминов, означающих род волынки и дудки. Это кумыргай и кыбызга. Возможно, они имеют отношение к «киргизским» волынкам, описанным П. Юдиным. Если комыргай имеет отношение к понятиям дудка, свисток алтайцев, то происхождение кыбызга пока можно связать только с диалектным названием кубызгы, зафиксированным … кряшен Икско-Сюньского бассейна, в значении варгана. Во всяком случае, включение И. Березгина в свой словарь термина, связанного с волынкой, не случайно. Видимо, автору встретились факты применения волынки в местной культуре казахов. На сегодня казахские инструментоведы на основании исторических сведений, а также по устной памяти старожилов восстановили волынку, но под названием желбуаз, и применяют его в современной художественной практике национальной культуры.

Бызгы. Своеобразна судьба названия волынки-пузыря у татар-кряшен Икско-Сюньского бассейна. Так, в селе Бузюрово сохраняется устойчивый термин бызгы, означающий пузырь-волынку, а также предания об его использовании в музыкальном быте довоенных лет (до 1941 года) во время праздников, хотя в качестве волынщиков выступали местные чувашские музыканты. По воспоминаниям Алчинова Ивана Алексеевича (1927 г.р.) кряшены очень любили слушать игру волынщиков, которые приходили не только в село, но и на пасеку его отца . Оригинальное кряшенское название бызгы не известно местным чувашам. По мнению бузюровцев этот инструмент мог активно использоваться и в старокряшенской культуре. Это предположение можно считать обоснованным, ибо имеются упоминания о наличии пузыря-волынки и у Абдулинских кряшен, которые являются выходцами из сел Икско-Сюньского бассейна. Название бызгы перекликается с выше упомянутыми нами вариантами названий волынок: кубыз — у арско-балтасинских кряшен; быз — у удмуртов, кыбызга — в Словаре татарского языка И.П. Березгина, а также с названием варгана кубызгы у кряшен сел Иликово и Умирово Бакалинского района Башкирии. Очевидно, что это название и характерные свойства этого музыкального инструмента имеют солидную историко-этнографическую основу, которые сформировались как региональное явление и требуют дальнейшего изучения.

Заключение. Важным аспектом исследования древней поволжской волынки является необходимость изучения волынки с постоянно сопутствующим его барабаном вместе, в одном тандеме. Это исходит из того, что с древнейших времен очень характерным является применение их в музыкальной практике в совместном дуэте, когда волынка и барабан неразделимы. Отдельное их использование в более позднее время стало возможным, видимо, только с началом разрушения классических старотрадиционных форм музицирования, по и то лишь в том случае, если мелодию волынки (пузыря) заменяла игра скрипки или гармоники. Традиция совместной игры на барабане и волынке возникла, несомненно, очень давно, ибо у всех народов, имеющих в своем традиционном искусстве волынки, в своем первоначальном облике они предполагают барабанное сопровождение. Исходя из этого, можно утверждать о наличие и волынки, и барабана в музыкальном наследии не только чувашей и мари, но и удмуртов, мордвы, татар, как явление староэтнического слоя культуры Волго-Камского региона.

Нетрудно увидеть и услышать удивительные совпадения барабанно-волыночных традиций Волто-Камья и игру на барабанах в дуэте с зурной (сурнаем) в этническом (доисламском и дохристианском) музыкальном искусстве народов Передней Азии (курдов, турков и др.). На первый взгляд эти совпадения могут показаться случайными. Но на самом деле все намного сложнее, ибо параллели и соответствия наблюдаются не только в характере звучания, но и подтверждаются всем ходом исторического развития, которое прошли этнические культуры народов Поволжья в древнюю эпоху.

Рассмотренные выше аспекты проблемы исторического развития волыночных инструментов у Волго-Камских народов привели к следующим выводам. Мы полагаем, что как сам инструмент, так и традиции игры на нем, а с некоторыми оговорками и названия сурнай, шыбыр, кубыз, бызгы имеют региональный статус явлений древней этнической культуры Волго-Камья и в своих генетических истоках восходят к древним музыкальным цивилизациям Среднего и Ближнего Востока. В разные исторические эпохи волынка народов Водго-Камья имела свои особенные позиции в культуре, а именно:

Древнее время (до IX века). Эта эпоха тесно связана с развитием культуры этнических групп, которые были связаны со скифо-сарматским миром. Эта культура была усилена с приходом в Волго-Камье ранних тюрков, в результате чего культура региона ощущала на себе большое влияние древних цивилизаций Среднего и Ближнего Востока. Это было наиболее оптимальным временем появления в Волго-Камье волыночно-барабанных традиций и распространения его в местных этнических культурах тюрков и финноугров.

Средневековый период (IX до XVI вв.). В это время народы Волго-Камья находились в сфере культурного влияния тюркского мира, но по инерции продолжали нести традиции древней культуры. Средневековая исламская цивилизация оказала огромное влияние лишь на мусульманские народы Поволжья. Особенно сильным было его воздействие на культуру населения городских поселений. Допустить мысль, что волыночно-барабанные традиции возникли в этнической культуре народов Волго-Камья (финно-угров, тюрков), в мусульманскую эпоху, как влияние Востока, невозможно, ибо в доминирующе слое исламской музыки этого периода волыночно-барабанная традиция ярко не проявлялась. Вместе с тем, в этнической (не элитарной) части культуры многих стран Ближнего и Среднего Востока данная традиция продолжала активно функционировать, но и там она представляла собой реликт древнего этнического искусства.

Новое время. Начало очень значимых изменений в развитии региональной культуры народов Волго-Камья связан включением края к Российскому государству (от середины ХVI века). Это явилось закономерной поступью усиления Европейской цивилизации, но оно сопровождалось не всегда гуманными процессами изменения и разрушения уже сформировавшейся религиозной и светской культуры народов региона. Важным был также переход к эпохе капиталистической модели развития Волго-Камских этнических обществ. Все это явилось отражением прихода новой эры в истории Волго-Камья. С этого времени начались необратимые процессы изменения древней этнической культуры народов края, возникли новые экономические и культурные отношения внутри традиционных этнических обществ. Среднее Поволжье включилось в эпоху строительства новоевропейского типа культуры.

Таким образом, язычковые инструменты, в том числе и волынка, представляли собой явление древней этнической культуры татар Волго-Камья. Эта традиция входила в единый ареал общерегионального уровня древних инструментальных традиций, возникших в результате этнокультурных контактов в древности и раннем средневековье с культурами скифо-сарматского мира. Можно предположить, что эти традиции могли возникнуть в крае в добулгарское время. Далее, они могли закрепиться и обогатиться в раннебулгарское время, в эпоху появления и распространения в Волго-Камье булгарско-аланской культуры, которая являлась наследницей сармато-аланской цивилизации. На сегодняшний день, когда имеется интерес общественности к познанию истории культуры и потребности в преемственности культурных ценностей прошлого, актуальной становится восстановление и реставрация древних музыкальных традиций Волго-Камского региона, в том числе и волынок, которые являются общим достоянием и татарского, и всех других народов края.

(из книги «Сборник материалов научно-практической конференции

«Шувыр — древнейший музыкальный инструмент народа мари»

(15-16 июня 2003 г.),

Йошкар-Ола, 2003»)